29 мая 1453 года пал Константинополь. Столицу Византийской империи захватили турки. Три дня длился грабеж города. В плен было уведено свыше 60 тысяч его жителей. Последний император Византии Константин XI Палеолог погиб в бою, а церковь Святой Софии, главная в те времена святыня православной Церкви, была переделана в мечеть Aya Sofya.

Фрагмент раннехристианской мозаики Софийского собора
Фрагмент раннехристианской мозаики Софийского собора

По прошествии пяти с половиной столетий эта трагедия остается поводом для торжеств. Городские власти организуют салюты и даже реконструкцию событий. Ученые и общественные деятели проводят дискуссии. На улицах можно наблюдать манифестации. Причем с каждым годом воодушевление турок при праздновании этой годовщины возрастает.

Недавно писатель Надым Гюрсель (Nedim Gursel) вызвал бурю протестов в исламистской прессе своим произведением «Роман завоевателя». В нем, в частности, заявляется, что упоение кровавым побоищем является «коллективной патологией», не имеющей ничего общего с гордостью потомков Османов. Это утверждение выглядит по меньшей мере странно. Удержание Стамбула влияет как раз на чувство идентичности турецкого народа и мусульманство, как и любая монотеистическая религия ставящее во главу угла универсализм, тут абсолютно ни при чем.

Безусловно, победа Партии Справедливости и Развития на парламентских выборах 2002 г. немало поспособствовала росту активов ислама в Турции. В городах появилось гораздо больше женщин в хиджабах, чем в прежние времена. С другой стороны, здесь всегда были популярны неформальные братства. Даже восьмой президент Турецкой республики в 1989-1993 гг. Тургут Озал был настоятелем могущественной cуннитской секты Нахшибанди (Nahshibandi). Тем не менее, 29 мая так пышно встречается по далеким от конфессиональных споров мотивам.

Мустафу Кемаля Ататюрка называют не только Отцом всех тюрок, но и Освободителем. В 1919 - 1922 гг. греческие войска заняли половину Анатолии. Если грекам оказалась по зубам исконно турецкая территория, можно себе представить с какой легкостью они бы получили многонациональный Стамбул. Собственно, столица страны была перенесена из последнего в Анкару ввиду того, что в марте 1919 г. в Константинополь вошли армии Антанты. Некоторые турецкие историки утверяют, что если бы не борьба Кемаля против интервентов, турецкий народ отведал бы участи лишенных государственности курдов. Таким образом, отмечая приступ города, случившийся почти шестьсот лет назад, граждане Турции доказывают не столько себе, сколько своим северным соседям, что у них еще есть порох в пороховницах.